Воинские части непосредственного подчинения Отдельная дивизия оперативного назначения Восточное региональное командование Сибирское региональное командование Уральское региональное командование Северо-Западное региональное командование Приволжское региональное командование Северо-Кавказское региональное командование Центральное региональное командование


О знамени ВВ МВД РФ

Главная тема
Весь журнал внутренних войск МВД России
«На боевом посту» и в электронной версии


Адрес ГКВВ МВД России: 111250, Москва, ул. Красноказарменная, 9а
Телефоны горячей линии:
(495) 668-06-92 - по вопросам
организации
благотворительных акций
(495) 361-80-05, 361-84-09 - по
социально-правовым вопросам
Новости
Поиск по сайту:

Архив новостей

Январь 2014
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
1 2 3 4 5
6 7 8 9 10 11 12
13 14 15 16 17 18 19
20 21 22 23 24 25 26
27 28 29 30 31
Назад | Вперёд


Главное
командование

Региональные
командования


История
 
…По плану «Метель»

24, 25 и 26 октября 1981 года столицу Северной Осетии — Орджоникидзе (ныне Владикавказ) сотрясли широкомасштабные антиправительственные выступления экстремистских и хулиганских групп местных жителей. Для борьбы с ними в городе, население которого едва превышало 250 тысяч человек, были сконцентрированы сводные отряды и подразделения 3-х военных училищ, 13 частей внутренних войск, 2-х соединений Советской армии, органов внутренних дел и госбезопасности — всего 7160 штыков (по данным на 27 октября 1981 года).

 

***

Причину событий, произошедших в Орджоникидзе осенью 81-го, следует искать в ещё более далёком 1957 году. Именно тогда на территории Пригородного района Северо-Осетинской АССР вспыхнули конфликты между ингушами, возвратившимися из тринадцатилетней казахстанской ссылки, и переселенными сюда после их депортации выходцами из Южной Осетии.

Решение советского правительства о предоставлении бывшим спецпоселенцам, в данном случае ингушам, права избрать места своего прежнего проживания в качестве постоянных превратило Пригородный район, один из самых густонаселенных в республике, в источник постоянной головной боли у районных и областных руководителей. Ситуация усугублялась ещё и претенциозным поведением ингушей, вернувшихся из отдалённых мест вынужденного пребывания злыми и мрачными, но в статусе незаконно репрессированного и вполне благонадежного народа.

Результат преступно безграмотных решений на высшем уровне, помноженный на взрывоопасный этнопсихологический фактор и элементарную человеческую агрессивность, дал о себе знать в период “тиши и глади” правления самого безмятежного советского руководства во главе с Леонидом Ильичом Брежневым…

 

***

Из доклада первого заместителя министра внутренних дел Северо-Осетинской АССР Б.Б. Дзиова на заседании коллегии республиканского МВД 23 декабря 1981 года:

“События, свидетелями которых вы были, являются следствием неглубокого анализа, недостаточно критического отношения к событиям, происходившим в предыдущие годы. Оперативная обстановка в Орджоникидзе и некоторых населенных пунктах Пригородного района обострилась ещё в 1972-1973 годах. В тот период шла активная обработка ингушской части населения (конечно, не интернационалистами), чтобы поставить вопрос об отделении Пригородного района и присоединении его к Чечено-Ингушской АССР.

…В последующем обстановка изменилась после ряда убийств. Информация о настроениях была, но… туманная.

…И совершилось новое убийство… Вот вам и результат “.

Бывший в период описываемых событий начальником Пригородного РОВД Северо-Осетинской АССР В.Г. Грицан на том же заседании докладывал:

“21 октября 1981 года, ночью, на территории селения Плиево Назрановского района Чечено-Ингушской АССР, во дворе дома Махриева неустановленными лицами был убит шофер такси ОПАП-1 города Орджоникидзе Гаглоев Казбек Иванович, 1953 года рождения, осетин, проживавший в селении Камбилеевское Пригородного района Северо-Осетинской АССР. 22 октября, после вскрытия, произведенного в Грозном, труп Гаглоева К.И. был доставлен в Камбилеевское. Похороны были намечены на 24 октября 1981 года”.

…Около 10 утра 24 октября 1981 года оперативный дежурный по МВД Северо-Осетинской АССР проинформировал временно исполняющего обязанности начальника Орджоникидзевского высшего военного командного Краснознаменного училища (ОВВККУ) имени С.М. Кирова МВД СССР (ныне — Северо-Кавказский военный институт внутренних войск МВД РФ) полковника Н.Т. Набатова (начальник училища генерал-майор Н.И. Иванов находился в отпуске) о вероятности привлечения курсантов к пресечению возможных массовых беспорядков на территории ряда населённых пунктов Пригородного района и самого Орджоникидзе в связи с похоронами К.И. Гаглоева.

Силы и средства училища были приведены в соответствующее состояние готовности. Много времени это не заняло, с учётом того, что личный состав двух из четырёх батальонов ОВВККУ (2-й и 3-й курсы) находился в Ирафском районе, где оказывал помощь труженикам села в сборе урожая кукурузы.

Кроме ОВВККУ имени С.М. Кирова МВД СССР, на территории республики не дислоцировалось ни одной части внутренних войск. Подразделения охраны местных исправительно- и лечебно-трудовых учреждений в счёт не шли.

…Дальнейшие события дня приняли неожиданный и крайне скверный оборот.

 

***

“В 14 часов 24 октября 1981 года, — сообщал впоследствии В.Г. Грицан, — похоронная процессия в количестве около 1000 человек направилась в сторону кладбища. Однако некоторые женщины стали призывать мужчин, особенно молодых, нести гроб с телом К.И. Гаглоева к обкому партии. Подстрекательские призывы привели к тому, что процессия действительно повернула в сторону Орджоникидзе.

В порядке похоронной процессии произошли изменения, недопустимые в Северной Осетии: впереди пошли женщины и дети…

Это в известной степени послужило причиной того, что заслон из сотрудников ОВД был прорван, и колонна продолжала двигаться в направлении Орджоникидзе.

…Мужская часть колонны при прорыве через заслон вела себя агрессивно, высказывала угрозы, допускала нецензурную брань, применяла физическую силу в отношении работников милиции и стариков из фамилии Гаглоевых, препятствовавших продвижению процессии в столицу республики”.

Смяв и другие немногочисленные милицейские кордоны на пути следования, толпа, численностью уже около 3000 человек, к 15 часам достигла северной окраины Орджоникидзе — поселка Спутник, где ей преградили дорогу курсанты 8-й и 9-й рот 3-го батальона (4-го курса) ОВВККУ под командой подполковника М.С. Мина и небольшой отряд сотрудников Ленинского РОВД. Ни у тех, ни у других не было даже резиновых палок.

…Через несколько минут избитые до крови, в разодранном обмундировании курсанты и милиционеры получили приказ вернуться в Орджоникидзе, куда теперь прямиком неслась никем и ничем не сдерживаемая “похоронная процессия”, сама себя превратившая в злобное, беснующееся стадо.

 

***

Начальник ОВВККУ имени С.М. Кирова генерал-майор Н.И. Иванов, прервав свой оказавшийся непродолжительным отпуск, в 14.50 прибыл в училище прямо с экстренного совещания членов штаба МВД СО АССР, откуда он и сообщил по телефону о случившемся дежурному по ГУВВ (Главному управлению внутренних войск) МВД СССР.

Тревожное известие о прорыве участников “камбилеевского марша” сквозь милицейско-курсантский заслон у Спутника и их беспрепятственном следовании в центральный, Ленинский район Орджоникидзе, разумеется, заставило республиканское руководство принять срочные, но, как вскоре выяснилось, недостаточно адекватные меры.

…Около 15.40 увеличившаяся до 4000 человек толпа стремительно продвинулась в центральную часть Орджоникидзе и, опрокинув заградительные шеренги двух рот 3-го и 4-го батальонов ОВВККУ на подступах к площади Свободы, вмиг заполнила ее. Здесь располагалось здание областного комитета КПСС и Совета министров Северо-Осетинской АССР. А метрах в пятнадцати от него возвышалась серая каменная громада ОВВККУ.

Велев установить гроб с телом несчастного таксиста на мраморную трибуну, организаторы сборища направились в обком партии, чтобы передать первому секретарю Б.Е. Кабалоеву требование выйти к митингующим. Одним из главных требований участников чрезмерно затянувшихся похорон было выселение лиц ингушской национальности из Северо-Осетинской АССР, по крайней мере, с территории Пригородного района.

Куда именно, а самое главное, руководствуясь какими нормативно-правовыми актами, Б.Е. Кабалоеву надлежало депортировать ингушей, “митингующих”, разъяренных жителей злосчастного района, равно как и почти тысячу присоединившихся к ним уже в Орджоникидзе “патриотически” настроенных зевак, похоже, интересовало меньше всего.

…Время между тем шло. Первый секретарь обкома КПСС в дверях вверенного ему учреждения всё не показывался, и терпение толпы начало угрожающе иссякать: она уже не роптала, а дико ревела.

Вторично оцепившим площадь курсантам всё с большим трудом удавалось сдерживать приток на “митинг” пополнения, главным образом многочисленных групп слонявшейся в центре города молодежи.

…Возможно, Билару Емазаевичу Кабалоеву стоило выйти раньше. Хотя, как выяснилось позднее, это мало что изменило бы.

 

***

Что же произошло несколькими минутами позже, в течение этого и двух последующих дней на площади Свободы и не только на ней?

…Неожиданно яростный штурм здания обкома обезумевшей толпой. “Толпа озверела” — такие слова будут встречаться в записях журнала боевых действий ОВВККУ 24-26 октября 1981 года не один раз. Стремительный бросок спецвзвода “кировцев”, буквально вырвавших Б.Е. Кабалоева из сжавшего его кольца совершенно неуправляемых погромщиков, поистине шакалья расправа над курсантом Липовым, вышвырнутым из окна второго этажа обкома.

…Распираемая злобой ватага покинула здание обкома вместе с Кабалоевым, находившимся в плотном окружении курсантов спецвзвода.

Обращаясь к родственникам, друзьям и односельчанам К.И. Гаглоева, первый секретарь призывает их к благоразумию: прекратить бесчинства, проявить уважение, наконец, сострадание к покойному, вернуться в село и предать его тело земле, как это уже давно полагалось сделать в соответствии с православными, да и общечеловеческими традициями. В ответ слышатся злобные выкрики, свист, гогот, угрозы. В это время из училища спешно высыпают и рассредоточиваются по периметру площади дополнительные силы “кировцев” — уже в защитных шлемах, с резиновыми палками и щитами. Реакция и без того предельно наэлектризованной толпы вполне предсказуема — теперь её ярость была сконцентрирована на единственной способной противостоять ей силе…

— Бей этих… — далее нецензурная брань, изрыгаемая сотнями злобных глоток, и практически вся собравшаяся на площади орда понеслась на курсантов.

 

***

Одна из рот старшекурсников и спецвзвод, вынужденный в ту минуту вновь спасать Б.Е. Кабалоева от окончательно взбеленившихся “манифестантов”, схватив руководителя республики почти в охапку, успели ретироваться в здание обкома, где и забаррикадировались. Оставшиеся подразделения 3-го батальона и 4-й батальон были прижаты к стенам своего училища вначале градом брусчатки (штабелями лежавшей здесь же, рядом — ею накануне собирались выкладывать аллею проспекта Мира), а вскоре и самим многократно превосходящим противником. Толпа молотила курсантов кулаками и палками, участвовавшие в этом жутком шабаше многочисленные женщины раздирали им ногтями лица.

Иванов немедленно приказал срочно впустить личный состав обоих батальонов в ОВВККУ. Многотысячная орава, преследуя курсантов, “на их плечах” попыталась ворваться в училище, но безрезультатно и компенсировала свою тактическую неудачу бомбардировкой оконных стекол “командного Краснознаменного” той же имевшейся у нее в изобилии брусчаткой. ОВВККУ ответило “Черемухой” и взрыв-пакетами, вызвавшими, однако, среди осаждавших лишь кратковременное замешательство. И вскоре “Черемуха” одна за другой полетела обратно, то есть в окна училища, большинство стекол которых были уже разбиты. Окна пришлось заслонять изнутри кроватными сетками, шкафами, стендами — они послужили более или менее надёжной защитой от по-прежнему летевшей с улицы брусчатки, запасы которой у толпы, к счастью, вскоре иссякли…

Иванов отдаёт ещё три распоряжения. Через несколько минут офицеры вместе с прапорщиками получили на руки табельное оружие и боеприпасы. В вестибюле, напротив дверей центрального КПП, занял позицию пулемётчик. А в “шлюз” грузового КПП въехал оснащенный боекомплектом и заправленный под завязку БТР. Его экипажу предстояло в случае необходимости вывезти из здания знамя “кировцев”.

…Раздосадованные негодяи большей частью отправились на поиски “снарядов” в расположенный по соседству городской парк культуры, оставшееся разновозрастное хулиганьё, рассредоточившись вдоль аллеи проспекта Мира, методично выламывало брусья из немногих уцелевших скамеек, не сразу отреагировав на быстро въезжавшие в ворота училища грузовики.

Это были курсанты 2-го и 3-го курсов ОВВККУ, в авральном порядке отозванные со сбора урожая из колхозов Ирафского района…

 

***

…Спустя минут сорок, около 01.15 уже 25 октября, 1-й, 2-й батальоны и две роты 3-го батальона “кировцев” одновременно хлынули на площадь из ворот грузового и дверей центрального КПП училища, врезались в ошалевшую от неожиданности толпу, рассекая её с ходу надвое, затем погнали все это сборище в глубь парка культуры, на Осетинскую слободку и за Чугунный мост.

Площадь была очищена в течение 5-7 минут. Гроб с телом К.И. Гаглоева усиленный наряд милиции доставил в Камбилеевское.

Почти половина участвовавших в этой атаке курсантов не имела касок, у более чем 500 (из 800 с небольшим) вместо специальных резиновых дубинок в руках были деревянные брусья, ножки кресел и стульев или толстые древесные сучья.

Острейшую нехватку щитов пришлось восполнить их “копиями” из фанеры, спинками и сиденьями опять же кресел — стульев, лотками для хлебо-булочных изделий (справедливости ради следует отметить, что эти “нетабельные средства защиты” в определенной степени оказались надежнее немногочисленных плексигласовых щитов, как правило, разлетавшихся на куски от сильного удара крупным камнем).

Делать из этого обличительные выводы не стоит — в то “бесконфликтное” время военно-учебные заведения МВД СССР обеспечивались специальными защитными и другими профессиональными средствами в количестве, необходимом для практических занятий и положенного запаса.

К 2.00 на площадь въехала колонна из нескольких ЗИЛ-131 с находившимся в них личным составом 1-го мотострелкового батальона грозненского конвойного полка — “кировцы” получили долгожданное подкрепление.

 

***

…Начиная со следующего дня и вплоть до 28 октября на помощь ОВВККУ прибудут подразделения и боевая техника орджоникидзевских высших общевойскового и зенитно-ракетного училищ, мотострелковых частей Северо-Кавказского военного округа, частей внутренних войск: тбилисского мотострелкового полка, отдельных моторизованных батальонов милиции из Грозного, Ростова-на-Дону, Донецка и Астрахани, пятигорской отдельной войсковой комендатуры, донецкого отдельного мотострелкового батальона. Будут также задействованы спецгруппа 54-й конвойной дивизии, рота специального назначения ОМСДОН имени Ф.Э. Дзержинского, 8 старших офицеров Главного управления внутренних войск, подразделения КГБ, “экстернатчики” и КУОСовцы ОВВККУ. И даже… “запасники”, “откомандированные” с очередных сборов. Высшее политическое руководство, МВД и Минобороны СССР направят в Орджоникидзе Председателя Совета министров РСФСР М.С. Соломенцева, генералов Ю.М. Чурбанова, Ф.В. Бубенчикова, А.Г. Сидорова, Ф.И. Белоусова, Ю.И. Богунова, В.В. Дубанина, а также заместителя Генерального прокурора СССР Н.А. Баженова.

И не зря… События 25 и 26 октября это подтвердили.

 

***

В эти два дня — ежеутренний натиск и в конечном счете прорыв на площадь Свободы уже почти 6-тысячной (а 26-го — и более) оравы, затем — неоднократные и тщетные уговоры (разойтись) и, наконец, продолжавшиеся до глубокой ночи ожесточенные схватки.

Костяк толпы — молодое отребье, бездельники, пьяницы, наркоманы, словом, те, кто обычно активно участвует в подобного рода “мероприятиях”. Почти все с палками, у многих металлические прутья и ножи.

Пощады уже не дают ни та, ни другая сторона: бьют зло, упорно, порой исступленно… Всё проносится в сумасшедшем ритме: яростная, поразившая даже “кировцев” контратака курсантов-”ракетчиков”, неописуемая радость в ОВВККУ — из общевойскового училища спешно доставили несколько “партий” выпрямленных кусков толстого трансформаторного кабеля — достойной замены табельным ПР-73, и запоздалое прибытие в Беслан борта с сотнями единиц самых необходимых спецсредств: тех же резиновых палок, прочных щитов, защитных шлемов. …Вторичный бросок толпы на обком и училище, попытки захвата СИЗО, здания национального драмтеатра, фильтрационного пункта в пригороде Орджоникидзе, поджога Центробанка, гостиницы “Владикавказ”, кинотеатра “Комсомолец”…

Хулиганов не могут остановить ни бьющие в упор ледяные струи воды — сбиваемые ими с ног, они прорываются к пожарным машинам и режут рукава гидрантов, ни бронетранспортеры — те просто поджигают, разбивая об их корпуса бутылки с бензином, вырывают из силовых отделений аккумуляторы, шланги охлаждения, дырявят радиаторы.

Людей могут остановить только люди. Полдень 26-го: решающая фаза спецоперации по плану “Метель”. Фактически руководивший операцией первый заместитель начальника штаба внутренних войск МВД СССР генерал-майор Ф.В. Бубенчиков приказывает действовать быстро и решительно.

И вот рёв БТР, а с ним ритмичные удары о щиты взметнувшихся затем вверх дубинок — в толпу врезаются группы рассредоточения, невозмутимые внешне солдаты знаменитого тбилисского полка внутренних войск. В пробитые тбилисцами бреши врываются группы изъятия — бойцы из Ростова, Грозного, курсанты ОВВККУ.

…Довершавшие разгром группы конвоирования волокли “изъятых” к автозакам. Те подъезжали один за другим… Тщательный обыск — и на фильтрационный пункт, в Дачный.

Сотнями бежавшее с площади босячьё закреплялось в других кварталах и зачастую “переформировывалось” в новые ватаги, численность которых быстро возрастала — “товарищи по оружию” по-прежнему стекались со всего города. Пополнение за счёт жителей остальных районов республики исключалось: усиленные стационарные и подвижные посты ДПС ещё с утра 26-го пресекали любые попытки въезда на территорию Орджоникидзе подозрительно многочисленных групп граждан, кроме, конечно, пассажиров автобусов, выполнявших межрайонные и междугородные рейсы.

Впрочем, собственных “резервов” хватило городским смутьянам достаточно надолго, почти до 11.00 26-го, хотя уже утром того же дня они прибегли к своеобразному способу отправки дополнительных сил “на передовую”: преграждали путь автобусам, троллейбусам, трамваям и маршрутным такси, выгоняли из них пассажиров, основная масса которых ехала, как и подобает в понедельник, на работу, затем, призвав аполитичных обывателей к необходимости осознания своего гражданского долга, убеждали их следовать за собой в “добровольно-принудительном” порядке. Излишне добавлять, что никаких практических результатов эта вербовка не принесла…

Ближе к вечеру 26 октября многочисленные оперативно-войсковые группы начали методично громить перешедших к обороне “повстанцев”. Наиболее ожесточённое сопротивление было оказано на Гостиничном мосту и у Дома политпросвещения, где из-за возведённых на скорую руку баррикад в бронетранспортёры и военных полетели кирпичи и зажжённые бутылки с бензином, к тому же БТР не смогли преодолеть довольно высокие завалы. Пришлось вызывать БМП участвовавших в операции армейских мотострелковых подразделений…

Облавы проводились подразделениями внутренних войск, органов госбезопасности и милицией до утра 27 октября. За три дня задержали около 800 наиболее рьяных участников беспорядков.

 

***

Согласно официальным данным, из числа лиц, принявших участие в массовых беспорядках, в результате полученных увечий скончался один человек. У силовиков зарегистрировано 328 травмированных военнослужащих, подавляющее большинство которых (226) приходилось на ОВВККУ им. С.М. Кирова. Травмы различных видов и степеней получили 28 военнослужащих других частей внутренних войск. Досталось и союзникам (74 пострадавших среди курсантов и офицеров орджоникидзевских общевойскового и зенитно-ракетного училищ).

328 — обратившихся за медицинской помощью. Сколько же было “необратившихся” — постеснявшихся, посчитавших зазорным или ненужным?

У большинства пострадавших военнослужащих были разбиты головы, повреждены нижние и верхние конечности, изуродованы лица.

“…Если бы не наше училище МВД, мы бы многих недосчитались” – резюмировал по окончании спецоперации по плану «Метель» начальник отдела охраны общественного порядка МВД СО АССР Р.М. Кабалоев.

 

Тимур МАКОЕВ

 
    E-mail: info@vvmvd.ru
  Социальная справочная служба. Горячие линии региональных командований:
Северо-Кавказское
(863) 246-91-17
Северо-Западное
(812) 312-68-48
Приволжское
(831) 465-69-89
Восточное
(4212) 31-29-98
Уральское
(343) 211-98-28
Сибирское
(383) 220-06-60